Смерть озе. Анализ музыкальных форм Эдвард Григ «Танец Анитры Название частей сюиты пер гюнт

Пер - это имя, Гюнт - фамилия одного норвежского крестьянского паренька .

Драма - литературное произведение для постановки на сцене.

Гюнт ».
Гюнт . Однажды,наслаждаясь Сольвейг Краткое содержание драмы «Пер Гюнт ».

Герой драмы- крестьянский паренек Пер Гюнт . Однажды,наслаждаясь красотой утра, он долго бродил в горах, пока какие- то тени не стали обступать его. Они дробились, превращались в крылатых зверей. Перу стало страшно, он пытался бежать, но не тут- то было! Нечисть не пускала его. И сам горный король сделал Перу предложение- вступить в мир троллей, заглушить в себе все человеческое и жениться на его дочери. Взамен горный король обещает Перу несметные богатства. О, нет, даже такой беспечный сумасброд, как Пер, не согласен на это, ведь у него уже есть невеста - красавица Сольвейг . Разъяренные тролли хотят разорвать Пера в клочья. И если бы не раздавшийся звон церковного колокола, кто знает, что бы произошло! В поисках счастья и богатства главный герой отправляется в дальние страны.

Прошло сорок лет. Все эти годы Пер Гюнт побывал в разных странах. Он торговал, богател, научился хитрить и обманывать, стал дельцом и торговцем.. Однажды, встречая восход солнца в Египте, Пер Гюнт вдруг вспомнил Норвегию и решил вернуться. Его не узнали на Родине. Лишь только Сольвейг , его невеста, поняла, кто перед ней стоит. Она ждала Пера все сорок лет, и возлюбленный остался для нее прежним - смелым и добрым. Она верила ему, была счастлива своей любовью. И встретив обессиленного, умирающего Пера на пороге избушки, ослепшая Сольвейг поет ему песню. И он впервые ясно понял всю пустоту и никчемность своей долгой жизни. И вот Генрик Ибсен попросил своего друга композитора Эдварда Грига сочинить музыку к этой драме. И Григ сочинил. Людям, посещавшим театр, так понравилась эта музыка, что наиболее полюбившиеся музыкальные картины Григ объединил в сюиту. Сюита № 1, соч. 46

1. Утреннее настроение

2. Смерть Озе

3. Танец Анитры

4. В пещере горного короля

Сюита № 2, соч. 55

1. Плач Ингрид

2. Арабский танец

3. Возвращение Пер Гюнта

4. Песня Сольвейг

Норвежская сказка Н.К.Рериха

П.Е.Федоров

кандидат искусствоведения

Эскизы декораций и костюмов к целому ряду театральных спектаклей занимают почетное место в художественном наследии Николая Константиновича Рериха. В начале XX века Рерих плодотворно сотрудничал с Петербургским Старинным театром, Московским Художественным театром, оформлял спектакли для Дягилевских сезонов в Париже. Широко известны его великолепные эскизы к пьесе Лопе де Вега «Фуэнте Овехуна», опере Вагнера «Тристан и Изольда», пьесам Метерлинка «Сестра Беатриса» и «Принцесса Малэн», опере Бородина «Князь Игорь», балету Стравинского «Весна Священная».

В предлагаемом ниже читателю интервью, данном Рерихом корреспонденту театрального журнала «Маски» (1, 1912 г.), речь идет о постановке пьесы Г.Ибсена «Пер Гюнт» в Московском Художественном театре в 1912 году. Постановка была осуществлена К.А. Марджановым и В.И.Немировичем-Данченко. В спектакле были заняты Л.М.Леонидов (Пер Гюнт), молодая А.Г. Коонен (Анитра) и другие актеры Художественного театра. С музыкой Эдварда Грига великолепно гармонировали декорации, созданные по эскизам Рериха.

Рериховское оформление «Пер Гюнта» было признано современниками безусловной победой художника. В том же номере журнала «Маски» известный театральный критик С.Глаголь писал: «Нельзя не приветствовать обращения театра к таким подлинным художникам, как Рерих. В данном случае это было даже особенно удачно, потому что самый характер живописи Рериха чрезвычайно подходит к духу этой драматической поэмы. И все сцены, где характерные особенности Рериха ярче выступали вперед - лучшие в декоративном смысле сцены; таковы: красные горы на сцене с пастушками, очаг в хижине Гюнта, пустыня, хижина Гюнта весной и она же зимою. Эта последняя картина, пожалуй, даже самая удачная по тому приближению к реализму, который на сцене с реальными людьми всегда неизбежен».

О рериховском «Пер Гюнте» писал и Леонид Андреев: «Такой Норвегии никогда не видел путешественник... Но очень возможно, что именно такую Норвегию видел в мечтах своих поэт, фантазер и печальный неудачник Пер Гюнт - Норвегию родную, прекраснейшую, любимую. Здесь как бы соприкасаются чудесный мир Рериха и старая, знакомая земля - и это потому, что все люди, перед которыми открылось свободное море мечты и созерцания, почти неизбежно при- стают к рериховским «нездешним» берегам».

В интервью журналу «Маски» Николай Константинович высказывает целый ряд мыслей, созвучие которым можно найти в его собственных литературных произведениях 1910-20-х годов. Так, очень интересна, на наш взгляд, мечта Рериха «о наступлении того золотого века для искусства, когда снова сделается возможной работа художественного коллектива, когда художник той или иной отрасли перестанет чувствовать свою оторванность, и произведения искусства будут созидаться одновременно множеством рук и будут выражением не индивидуальных, а общенародных настроений...» В этой связи уместно вспомнить повесть Рериха «Пламя», целиком посвященную проблемам художественного творчества, духовной миссии искусства, взаимопроникновения искусства и бытия. Здесь отчетливо звучит идея синтеза искусств, некоей творческой соборности, идея духовной общности художников разных ветвей искусства. «Искусство объединяет человечество», «искусство едино и нераздельно», «искусство имеет много ветвей, но корень един», - таковы принципы рериховского мировоззрения, сформулированные самим Николаем Константиновичем в его статьях. Также звучит здесь мысль об анонимности творчества, которую Рерих отстаивал, как одно из достижений грядущей эпохи.

Как видно из слов Николая Константиновича, работа над спектаклем «Пер Гюнт» в Московском Художественном театре для него не случайна. Рериха интересует театр, как искусство динамичное, имеющее иной арсенал художественных средств, нежели статическая живопись. Движение, время, пространство - вот те категории, с которыми работает художник в театре. Именно эта новизна вечноизменяющегося процесса творчества и привлекает Рериха. Его интерес к театру устойчив. Ведь через несколько лет после «Пер Гюнта» он напишет пьесу «Милосердие», не удовлетворившись, таким образом, ролью только художника, но пожелав создать самостоятельное театральное произведение в жанре своеобразной мистерии.

Рерих рассматривает пьесу Ибсена как сказку. Легенда, предание, притча, сказание, сказка - любимые жанры и самого Николая Константиновича. Его картины во многом опираются на сказания, предания, апокрифы. Сказка привлекает Рериха возможностью создать некий мир без определенной географии, без конкретизации времени и места.

И тем не менее, Рерих всегда в определенном смысле историчен и реален. Эскизы к «Пер Гюнту» напоминают северные рериховские пейзажи, навевают образы Карелии и Финляндии, как бы предвосхищая ладожский период жизни и творчества художника. Современники отмечали, что Рерих, который не бывал в Норвегии, сумел силой своей художественной фантазии и интуиции создать атмосферу, присущую этой северной стране.

Для самого Рериха, по его словам, «Пер Гюнт» - пьеса о красоте и радости священного очага. Ибсеновский индивидуалист Гюнт, думающий, что воплощает принцип «быть самим собой», а на самом деле являющийся лишь «самим собой довольным», в течение своей богатой приключениями жизни в самом конце ее попадает в домик своей невесты Сольвейг, которая ждет его всю жизнь. И здесь происходит прозрение.

«ПЕР ГЮНТ:

Когда я правдой жил, в согласии с судьбой? Когда я сильным был? И где я был собой? О, если знаешь ты, то истину яви.

СОЛЬВЕЙГ:

В моей надежде, вере и любви!

Во мне одной!»

Рушится эгоистическое построение, Гюнт прозревает. Именно этот момент Рерих и выделяет, как истинный. Вся остальная жизнь Пера для Николая Константиновича лишь малозначащий эпизод, несмотря на всю ее экзотичность. Это глубоко этическая концепция, основанная на идеях Созидания и Красоты, как главных принципах человеческого бытия. Рерих тяготеет к гармонии, крайний индивидуализм Гюнта неприемлем для него. «Священный очаг» человеческой общности, огонь, как символ духа и сердца человека, являющихся воплощением Единой Реальности - вот те категории, что вдохновляли Николая Константиновича во время работы над оформлением спектакля.

И очень важной, как видится, является позиция Николая Константиновича по отношению к собственному прочтению пьесы Генрика Ибсена. Рерих не абсолютизирует своего мнения и оставляет право задругами на иную трактовку и пьесы, и спектакля, и художественного оформления.

В большом очерке, посвященном его дореволюционному творчеству и опубликованном в 1918 году, Сергей Эрнст писал о работе художника над спектаклем «Пер Гюнт»: «Весь величественный и многообразный мир ибсеновской драмы получил достойное отображение в декорациях мастера. Широким взором увидел он червонно-алый, выжженный солнцем «Египет», и хрупкий золотисто-зеленый покров северных «Холмов», и грозную гармонию «Гегстада», и грустное уединение «Избушки Пер Гюнта». Созвучит настроению драмы и живописная манера эскизов - мерно и пышно ликующие удары темперы, в последние годы все более и более привлекающей внимание мастера богатством своих возможностей».

Этой цитатой хотелось бы завершить наш краткий комментарий и предложить читателю интервью Николая Константиновича Рериха. Кстати, фамилия журналиста, записавшего интервью, в журнале не написана.

Рерих о «Пер Гюнте»

Большая, красивая гостиная. С зеленовато-серых стен на меня смотрят ряды хороших старых голландцев и фламандцев: Брейгель, Де-Блез и многие другие. Их золоченые рамы как-то странно гармонируют со стильной мебелью empire, и все это сливается в один красивый, ласкающий глаз аккорд. И вдруг в кабинете вы сразу в ином мире, в другой атмосфере, в лаборатории и мастерской, в которой под кистью пытливого живописца родились все лучшие его произведения последних лет. Тоже серо-зеленые стены, но на них только три вещи. Вот рисунок Серова: интересная шатенка с резко очерченными бровями и небольшим орлиным носом. Есть в лице что-то, заставляющее вспомнить кутузовские портреты, которых теперь так много в витринах магазинов. Это портрет жены художника и в самом деле внучки светлейшего смоленского князя. На другой стене - офорт Галена из иллюстраций к Калевале (Проклятие Куленго).Дальше - мягкая, полная нежной грусти элегия Нестерова «Два лада». У стен громоздятся ящики с кремнями, орудиями каменного века, холсты картин на подрамках и, загораживая их, на мольбертах несколько новых картин, находящихся еще в работе.

Но погас рефлектор, бросавший сноп электрического света на картины, вся мастерская потонула в зеленоватом сумраке, и огненный ангел стал зловещим и темным. Мягким светом заливает дубовый стол электрическая лампа под зеленым колпаком, и так странно видеть на этом столе ворох разнообразных бумаг, дорогие книги, кисти, баночки и пузырьки с какими- то таинственными составами; тут же древний каменный топор, выкопанный из кургана, где он пролежал тысячи лет и тут же рядом с ним в рутинной синей обложке «Дело об обмундировании служителей»!..

Через несколько минут мы: я и хозяин дома, уже сидим у стола. На столе дымится чай в красивых хрустальных стаканах. Я смотрю на художника, на его лицо моложавого бодрого варяга и жадно вслушиваюсь в его живую речь.

Вы хотите знать о моем взгляде на Пера Гюнта, знать о том, чего хотел я достигнуть в моих эскизах постановки, и насколько это удалось сделать театру? Извольте. Я с удовольствием буду говорить об этом. Для художника работа в театре - большая радость, а работать с Художественным театром даже сугубая радость. Театр давно сознал необходимость обращаться к художникам для того, чтобы они руководили постановкой. Ведь всякое представление - ряд непрерывно сменяющих друг друга картин, а раз это так, то ясно, что эти картины должны быть созданы художником. Об этом так давно говорится и так давно стало это для нас, художников, трюизмом, что пора, наконец, осуществлять это на самом деле всюду и всегда. Вот почему нельзя не приветствовать участие художников во всякой постановке. А для художника это тоже большая радость, потому что в театре он чувствует себя творцом совершенно нового увлекающего искусства...

Деление живописи на специально декоративную, станковую и стенопись давно пора отбросить. Если каждая отрасль имеет свою технику, то с нею легко справится каждый, кто захочет, и действительность уже подтвердила это. Стоит только вспомнить, какими декораторами оказались Коровин, Головин, Бакст и другие.

Не думайте, однако, чтобы художник считал свою задачу выполненной, если он хорошо написал заказанные ему декорации. Ведь эти декорации не более как фон. Картины создадутся из них только тогда, когда на их фоне появятся и будут действовать люди. И это интересует художника нисколько не меньше того, как осветят или как повернут его декорации. Ведь все, что будет происходить на сцене, может совершенно идти вразрез с тем, что представлял себе художник на фоне написанных им декораций. Таким образом, совершенно естественно, что наряду с декорацией тот же художник должен создать и костюм каждого действующего лица, всю бутафорию, вообще все, что глаз зрителя увидит на сцене. Очаг Гюнта. Набросок Рериха.

Но раз все это будет задумано и создано по одному намеченному плану художником, то как же может он оставаться в стороне, когда все это, созданное его руками, будет приведено в действие и оживет? Ведь для него далеко не безразлично, где встанет то или иное действующее лицо, будет ли толпа стоять густой массою справа или же будет разбросана по всей сцене. Таким образом, художник так же участвует в постановке всего спектакля, как и режиссер и все артисты, по крайней мере во всем, что имеет отношение к зрительным впечатлениям от происходящего на сцене.

Тут Художественный театр снова идет, далеко опережая все другие, и вот почему так особенно радостно с ним работать. Я писал для оперы Дягилева в Париже, делал и для других театров, но, выполнив свой заказ, я всегда до сих пор должен был скрепя сердце отходить и оставаться в стороне. В результате на фоне моих декораций и в сочиненных мною костюмах на сцене нередко происходило вовсе не то, что я себе рисовал в воображении и, сознаюсь, видеть это или узнать об этом всегда больно.

Это так же больно, как больно было бы увидеть, что на фоне написанного мною пейзажа кто-то приписал совсем чуждую ему фигуру.

В Художественном театре не то. Во всяком случае, здесь чувствуешь на каждом шагу, что ты так же необходим режиссеру и актеру, как и они тебе. Здесь чувствуешь радость совместной работы, чувствуешь, что ты здесь не только не чужой, а свой, родной, близкий и желанный. Чувствуешь, что у всех здесь одно желание сделать как можно лучше, чувствуешь, что здесь на самом деле живет Искусство, которое так близко и дорого самому тебе.

А ведь отдаваться делу и энергично работать только и можно, чувствуя все это. Таким отношением к делу театр дает возможность грезить и о наступлении того золотого века для искусства, когда снова сделается возможною работа художественного коллектива, когда художник той или иной отрасли перестанет чувствовать свою оторванность, и произведения искусства будут созидаться одновременно множеством рук и будут выражением не индивидуальных, а общенародных настроений...

В Художественном театре мне еще не пришлось работать со Станиславским, который увлечен и занят другою постановкой. Я же давно влюблен в гений этого удивительного художника сцены. Довольно хоть раз заглянуть в молодые глаза этого седого человека, чтобы мысль о работе с ним сделалась заманчивою. Но закончив мою работу с Марджановым, я скажу, что жалеть мне теперь не пришлось. В этом режиссере я скоро почувствовал подлинного художника, который работает вне влияния всяких случайных впечатлений, умеет черпать свое вдохновение в самом произведении и во всем исходить только из него. Чрезвычайно интересно было мне встретиться и с работою другого большого художника сцены В.И.Немировича, обладающего к тому же недюжинным и тонким критическим чутьем...

Однако я чувствую, что уклоняюсь в сторону и говорю уже о Художественном театре, а не о Пер Гюнте. Поэтому вернемся к нему.

Что такое для меня Пер Гюнт? Ответить на это двумя словами мне трудно. Скажу только, что если бы в этом создании Ибсена передо мною не развертывалась дивная сказка, то я не стал бы работать. Но раз это сказка, то прежде всего ни определенного времени, ни этнографии и географии. Сказка всегда вне времени и пространства. Правда, неизбежен известный couleur locol, но ведь он бывает и в сказке. Он даже придает ей какую-то особую интимность и прелесть, но если зритель угадает в постановке век или отнесет ее к какому-нибудь десятилетию, я буду считать постановку неудавшейся... О чем же рассказывает сказка Пер Гюнта? Может быть я понимаю ее очень субъективно, но мне кажется, что эта сказка - песня о красоте и радости священного очага. Я уверен, что многие увидят в Пер Гюнте не то, но истинное художественное произведение тем и дорого, что в нем каждый, как и в самой жизни, увидит свое, наиболее ему дорогое, наиболее его интересующее, а Пер Гюнт так многогранен, что различное освещение всего, в нем обрисованного, возможно более, чем где-либо.

Итак, это сказка о роли в жизни священного очага. Не понимайте только этого узко. Для меня очаг - это тот священный, неугасимый огонь, который с доисторических времен собирал вокруг себя человеческий коллектив. Был ли это огонь домашнего очага, т.е. очага семьи, был ли это очаг племени, целого народа, очаг храма или какого-нибудь божества, но всегда только он собирал вокруг себя людей и только около него они становились самими собою, т.е. тем, чем предназначал им быть «Хозяин». Только здесь находил человек всегда свое счастье. И, разумеется, первою ступенью в создании себе очага для современного человека является очаг семьи. К нему приводит человека даже и инстинкт рода. Пер Гюнт, как носитель ярко выраженного индивидуального начала, является разрушителем этого очага и, как разрушитель, он бежит от Сольвейг, не смея переступить порога того дома, куда она вошла, чтобы зажечь пламя священного огня, но когда умирает старая Озе, и Гюнт охвачен жаждою скрасить ее последние минуты, он волей-неволею возвращается к этому очагу, ибо только около него возможно все доброе, только около него человек раскрывает самого себя. К тому же очагу возвращается Гюнт и в конце своей жизни, ибо только около него, у ног его жрицы Сольвейг может он найти свое счастье.

Вы спрашиваете, что такое вся остальная жизнь Гюнта, но вся она ни что иное, как длившийся долгие годы совершенно случайный ее эпизод, который понадобился Гюнту для того, чтобы вернуть его к истинному пути и привести к тому же очагу. Жизнь Гюнта, настоящая его жизнь, длится очень недолго, и ее можно выразить в нескольких строках. Он отверг очаг, нарушил его святость и долго изгнанником жил на земле и только в конце жизни понял, что сам разбил свою жизнь, что все богатство своего творчества он должен был принести на создание во всей красоте своего очага. Но если очаг его благодаря этому остался лишь тлеющим огоньком, то все же только его тепло согревает ему последние его минуты. Все попытки построить жизнь вне какого-нибудь очага, т.е. вне других людей, приводят Гюнта только к полному банкротству. Все эти попытки проходят для Гюнта как один, длившийся годами сон, полный самых ярких видений, и это я хотел оттенить в постановке. Все происходящее с Гюнтом с момента его ухода в горы и до момента возвращения к Сольвейг должно пройти перед глазами Избушка Гюнта. Набросок Рериха зрителя как нечто случайное и побочное истинной жизни Гюнта. Мне кажется, что это удалось, но удалось ли это сделать для зрительного зала, я не знаю. Возможно, что кое в чем и не удалось. Слишком уж завлекательно своею живописностью многое из этих случайных эпизодов. Как, например, не увлечься было картинами встречи Гюнта с миром троллей. Для меня это такая определенная смена красочных аккордов, что, быть может, я невольно ею увлекся больше, чем следовало бы в общей архитектонике спектакля. Переход от красных гор с их вакхическими пастушками и через лиловые горы с зеленой женщиной к черно-зеленой пещере Доврского деда и заключающая их черная бархатная тьма картины борьбы Гюнта с Кривою для меня такой музыкальный аккорд, что я не мог им не увлечься, хотя и сознаюсь искренно, что эта последняя сцена, да и многое в Пере Гюнте - нечто надуманное и, в сущности, совершенно чуждое моему пониманию Гюнта. Ибсен слишком ярко реагировал на окружающую его жизнь, слишком был человеком этой жизни и потому многое добавил к своей сказке, совсем ей чуждое. Некоторые сцены, как, например, сцена с представителями различных наций, так надуманы, так чужды духу всего остального, что их мыслимо было поставить только в духе гротеска, и вне такой постановки они неизбежно коробили бы меня.

Вы хотите знать о моем впечатлении от первого спектакля. Само собою разумеется, что многое в моем воображении представлялось мне ярче и лучше. Такова участь художника, на каком бы поприще он ни работал, но все же скажу, что на фоне того, что было сделано мною, театр развернул такое дивное зрелище, которого я долго не забуду. Особенно удачными мне кажутся сцены: явление пастушек в Красных горах, сцена у избушки зимою, смерть Озе, каюта и финал...

Кое-что не удалось. Например, сцена в пустыне. Когда Гюнт остается один и бродит среди развешанных опустевших гамаков своих бежавших спутников, то не получается впечатления того одиночества, которое чувствуешь, читая пьесу. Но что же было сделать режиссеру для избежания этого? Не вешать гамаков? Но тогда исчезала бы картина с господами туристами, глупо висящими в гамаках подошвами к зрителям, исчезала бы картина, сразу дающая сцене характер гротеска. Неужели же этим надо было пожертвовать? Заставить туристов, убегая, захватить с собою гамаки? Но этого нельзя успеть сделать. И волею-неволею пришлось пожертвовать впечатлением одиночества Гюнта в пустыне. Вообще кое-что не удалось даже в чисто декоративном смысле, но надо самому хоть раз поработать в театре, чтобы знать, как многого трудно достигнуть здесь из того, что легко достигается в картине.

Муниципальное бюджетное образовательное учреждение дополнительного образования детей
Центр детского творчества г. Поронайска

Анализ музыкальных форм

Эдвард Григ «Танец Анитры»

Выполнила: педагог дополнительного образования, концертмейстер Колотвина Наталья Ивановна

г. Поронайск, 2017г

Драму «Пер Гюнт» написал норвежский драматург Генрих Ибсен .
Автор музыки -норвежский композитор Эдвард Григ .
Композитор создает программное произведение, состоящее из двух сюит, в каждой по 4 номера.
Сюита №1 -4 номера:
Утро
Смерть Озе
Танец Анитры
В пещере горного короля
Сюита №2 - 4 номера :
Жалоба Ингрид.
Арабский танец
Возвращение Пер Гюнта
Песня Сольвейг

Сюита (от французского “ряд”, “последовательность”) - последовательность, или цикл пьес разного характера.

Герой пьесы, деревенский парень Пер Гюнт, cорок лет странствует по разным странам. Был он и в Америке, и в Китае, и в Африке. Несколько раз наживал он нечестным путем, огромное богатство, но к концу жизни все растерял. Бедным, несчастным стариком возвращается он на родину. Приготовившись бесславно умереть, он встречает Сольвейг, которая все ему прощает. Все лучшее, что было когда-то в душе Пера, Сольвейг сохранила в своем сердце.
Путешествуя по африканской пустыне, Пер Гюнт попадает к вождю арабских кочевников. Дочь вождя Анитра принимает Пера за пророка. В этом танце она хочет очаровать Пера своей красотой.Также как и в «Смерти Озе», Григ использует здесь только струнную группу. Но те же самые инструменты звучат здесь совсем по-другому. Кажется, что мы слышим большой разнотембровый оркестр с экзотическими восточными инструментами. А на самом деле оркестр очень маленький. В партитуре есть даже примечание, что можно использовать не всю струнную группу, а только 9 солистов: 2 первых скрипки, 2 вторых, 2 альта, 2 виолончели и 1 контрабас. Иллюзия множества инструментов возникает потому, что Григ применяет разные приёмы звукоизвлечения. Тут и смычковое legato , и смычковое staccato , и pizzicato -то есть игра не смычком, а щипком. К струнным инструментам добавлен один ударный -треугольник. Это согнутая в треугольник стальная спица, по которой ударяют таой же стальной палочкой. Получается очень высокий звенящий звук. Когда вступает треугольник, кажется, будто звенят украшения танцующей Анитры. Для создания образа изящной дикарки Григ использует необычные мелодические обороты с хроматическими звуками, отклоняющиеся от мажоро-минорной ладовой системы.

Форма (простая трёхчастная) строится на неожиданных причудливых контрастах. Два предложения первого периода совершенно различны и по мелодии, и по фактуре, и по ритму.

Первое предложение написано в характере вальса или мазурки, грациозная мелодия первых скрипок поддержана суховатыми аккордами остальных инструментов, играющих pizzicato. Второе предложение - «прыгающие» восьмушки staccato в каком-то «варварском» хроматическом ладу у первых скрипок и виолончелей, играющих в октаву. Пьеса начинается небольшим вступлением:

Средний раздел состоит из сменяющих друг друга «обрывков» разных тем. Вот четыре такта новой темы - нежной и томной, восточного характера. И сразу вслед за этим - угловатые прыгающие мотивы, похожие на второе предложение начального периода. Они даны в канонической имитации, где pizzicato чередуется с arco (игра смычком): Танец Анитры - музыкальный портрет. Музыка показывает не только дикую восточную красоту и изящество Анитры, но и её характер - весёлый, шаловливый и непостоянный.

Э. Григ «Пер Гюнт»

Музыкальное сопровождение к театральному спектаклю, а впоследствии и две сюиты «Пер Гюнт» по праву входят в золотую коллекцию шедевров мирового искусства. Сотрудничество известного поэта и драматурга Генрика Ибсена с Эдвардом Григом принесло миру не только удивительную постановку, но и превосходную музыку. Узнать историю создания сочинения, прочитать интересные факты и сюжет, послушать композиции в исполнении лучших музыкантов современности, а также изучить музыкальную характеристику наиболее известных номеров можно на нашей странице.

История создания

В 1870 году мир узнал нового писателя. Генрик Ибсен, родившийся и выросший в Норвегии, прославился на весь мир благодаря сочинению двух пьес «Брандт» и «Пер Гюнт». В этих пьесах противопоставлены образы человека и его стремления в жизни. Один из героев старается найти истинный жизненный путь, а другой буквально убегает от проблем и ничего не хочет менять. Пер Гюнт, как литературный персонаж представлял собой достаточно актуальную для всех времен психологическую модель. Он не хотел менять себя, не хотел искать смысл, он хотел, чтобы его принимали таким, какой он есть.

Работа над пьесой продолжалась на протяжении 1867 года. Осенью, когда писатель находился в Сорренто он окончательно закончил работу над сочинением, состоящим из 5 актов, и не делящегося на картины. За основу был взят герой из народного фольклора Норвегии, при этом Ибсен постарался наполнить его характерными качествами романтика, который находится в постоянных странствиях, поисках, и упускает в своей жизни по-настоящему важное чувство. Тем не менее, главными качествами Пер Гюнта можно считать отважность, смелость и желание совершать отчаянные поступки.

В конце 1873 года началась редакция произведения для постановки. Ибсен был очень внимательным к каждой детали, особенно важную роль для него играла музыка. Писатель подумал, что никто лучше не справится с задачей сочинить такое музыкальное сопровождение, которое могло бы передать атмосферу действия, чем Эдвард Григ . В те времена композитор был известен на весь мир. До этого Григ не единожды писал романсы на стихи Ибсена, поэтому музыкант охотно согласился на сотрудничество. При этом писатель точно знал, какую музыку хочет для конкретного акта.

Творческому человеку, имеющему собственный взгляд и представление, достаточно сложно писать музыку, придерживаясь строгих рамок и авторских указаний. Возможно, именно по этой причине работа над сочинением музыки шла долго. Лирическая музыка, с использованием народных норвежских мотивов была закончена первой, остальная танцевальная часть представляла сложность. В первый срок постановки работа была не закончена, осенью композитор отправился в поездку по Европе, но и там продолжал активно сочинять новые номера и оркестровать уже готовые. Весной 1875 года партитура была полностью завершена.

Премьера спектакля состоялась в феврале следующего года, успех был ошеломительный. За сезон спектакль был поставлен 36 раз. Ибсен и Григ – это творческий союз, который сумел создать по-настоящему интересное театральное представление.

Спустя 10 лет, в Копенгагене состоялась повторная премьера, для которой композитор полностью переоркестровал музыкальный материал. Вновь успех и положительные рецензии, как театральных, так и музыкальных критиков.

В дальнейшем из наиболее ярких и самостоятельных номеров композитор создал две потрясающие сюиты. Первая сюита op.46 была полностью закончена в 1888 году, вторая сюита была составлена спустя три года. Музыка была узнаваема, поэтому многие дирижеры того времени мгновенно включили произведения в собственный репертуар. На сегодняшний день музыка не теряет собственной актуальности, она по-прежнему отражает национальный норвежский колорит, свойственный творчеству Эдварда Грига.

Сюжет

В сюжетную линию Генрик Ибсен искусно вплетает скандинавские мифы и легенды, так, история приобретает черты волшебной сказки с моралью. Пер Гюнт - необычный парнишка из деревни, сын человека, который был богат по наследству, но не сумел удержать деньги и обанкротился. Все что было потеряно отцом Пер Гюнт хочет восстановить, он постоянно хвалится, что станет таким же богатым, но его поступки не подкрепляются действием и люди смеются над ним. Герой ввязывается в драку с кузнецом. На свадьбе в Хэгстеде, он знакомится с Сольвейг, похищает невесту Ингрид. На Пер Гюнта открывается охота, его разыскивают, но он отправляется с тремя пастушками в горы. Тролли окружают парнишку, их король заклинает его «будь всегда собой доволен». Сольвейг остается жить в их избушке на окраине леса.

Проходит время, мать Пер Гюнта Озе умирает. Оставив отчий дом и Сольвейг, герой отправляется в путь, за синее море. Его ждут приключения в разных странах. Всю жизнь герой странствовал, менял профессии, пока не состарился. Все это время верная Сольвейг ждала и верила, что Пер Гюнт вернется. Она молилась за него, и ее молитва оберегала и спасала путешественника. После стольких лет Пер Гюгт возвращается в родное место и встречает ту, что провела всю жизнь в ожидании. Для нее он всегда будет оставаться самим собой.

Интересные факты

• Из музыки к спектаклю в дальнейшем композитор создал две сюиты, в них вошли по четыре номера из двадцати трех композиций.
• В 2015 году на музыку был поставлен балет «Пер Гюнт» в 2 актах. Либретто было составлено Эдвардом Клюгом.
• При сочинении пьесы писатель обращался к отечественному норвежскому фольклору. Так, имя литературного персонажа было позаимствовано из сборника сказок, собранных Петером Кристенсем Асбьернсоном и Йоргеном Му.
• Для постановки в Копенгагене Эдвард Григ полностью переделал оркестровку.
• Полная партитура состоит из 23 номеров, среди которых танцевальные вставки и вступления к каждому акту.

Содержание

Музыка к спектаклю «Пер Гюнт» отличается колористичностью и красочностью. Отдельные номера, которые вошли в сюиты, представляют собой законченные музыкальные композиции. В каждом номере передается продуманная до мелочей атмосфера, композитор сумел проиллюстрировать самобытность других стран, использовав ряд профессиональных приемов, характерных для музыки иных национальностей. Рассмотрим музыкальную характеристику наиболее известных композиций.

Утро

С восходом солнца в сердце к тому, кто верит приходит надежда на лучшее. Новый день позволяет начать все по-другому. Возникает вопрос: можно ли изменить мир, не меняя себя. Как по завету горного короля и троллей: «всегда быть довольным собой?». И сколько преград нужно преодолеть, чтобы понять, что истинное счастье всегда находится ближе, чем кажется, и не нужно отправляться за три девять земель, чтобы обрести его.

Природа Норвегии, ощущение пространства дарит слушателю чувство спокойствия. Все бури улягутся сами собой, преграды будут преодолены, лишь бы был тот, кто верит и ждет, несмотря ни на что.

Выразительные средства, к которым обращается композитор – это пентатоника, чистая прозрачная гармония и тембры флейты, гобоя. Все это создает пасторальность, пейзажность и живописность. Покой утренней природы – вот, что нужно, чтобы прийти к гармонии.

«Утро» (слушать)

Смерть Озе

Невероятно лиричный и трагичный номер. В нем Григу удается передать целую палитру чувств от сосредоточенности до отчаяния и безудержного порыва к осуществлению дальнего путешествия. Постепенно эмоциональная температура нарастает и доходит до кульминации с использованием хорала, как символа смерти и конечности человеческого пути. Но вдруг наступает тишина, сменяющаяся на тихую и удивительно светлую музыку. Струнные инструменты позволяют передать теплоту момента прощания матери и сына. Лишь хроматические интонации, как символы болезни, омрачают музыкальный материал. Сочинение поражает сдержанностью и лаконичностью и вместе с тем, чувственностью и возвышенной лирикой.

Танец Анитры

Иллюстрация сцены танцующей Анитры, дочери шейха, сопровождается оригинальным танцем. Номер контрастен по сравнению с предыдущими сценами, связанными с норвежским колоритом. Гибкость, грациозность мелодии, и ее восточная красота подчеркивают ориентальный образ героини, сочетающей в себе пленительность и коварство. В качестве украшений композитор использует звенящие трели.

«Танец Анитры» (слушать)

В пещере горного короля

Мрачное царство Доврского деда озвучено в тембрах низких струнных и фагота. Постепенно звучность приобретает все большую насыщенность и динамику. Мелодия немного примитивна, напоминает смесь шотландских мотивов и марша. С каждым тактом он набирает обороты, что приводит к кульминационному построению. Весь оркестр грохочет и поражает мощью и величественной полнотой звучания. Изумительна оркестровка. Особенно выделяются ударные инструменты, создающие не только ритмическую поступь, но и динамическую лавину, завершающую первую сюиту.

«В пещере горного короля» (слушать)

Жалоба Ингрид

Яркая многохарактерная зарисовка открывается небольшим эпизодом в стремительном темпе. Использование всех инструментов, за исключением тяжелой меди позволяет сразу привлечь внимание. Это гнев похищенной невесты. Продолжает миниатюру тема, имеющая прямое отношение к норвежскому фольклору, а именно свадебный народный танец. Секундовые интонации – это изображение плача невесты, продолжаются протяжной мелодией и завершается неистовым материалом вступления.

Арабский танец

Жара аравийской пустыни. Пер Гюнт бродит, проходя сквозь зыбучие пески. Он слышит изломанную мелодию в исполнении высоких духовых инструментов. Чёткий ритм большого барабана заставляет буквально пускаться в пляс. Постепенно извилистая мелодия переходит в партию струнных инструментов, воссоздавая ориентальность восточной музыки.

Возвращение Пера Гюнта

Годы странствий наложили видимый след на Пер Гюнта, и вот, он решил вернуться обратно. Но и здесь его ждут трудности. Море неспокойно, стихия бушует, волны вздымаются все выше и выше. Это стихийное бедствие использовано, как аллегория личной трагедии. Жизнь прожита зря, скитания не принесли ничего, кроме морщин на лице. Номер можно считать не только смысловой, но и трагической кульминацией.