Русские женщины в чеченском плену. Игорь Марков, пулеметчик, рядовой. «Есть нечего, спать негде и не на чем…»
ДОХОДНЫЙ БИЗНЕС
Летом 1995 года в сводках Объединенной группировки российских войск в Чечне стали упоминаться преступные группы, специализировавшиеся на похищениях военнослужащих. Эти группы часто не входили в структуры боевиков и никаких политических или военных задач перед собой не ставили. Их интерес был чисто коммерческим: захваченных солдат можно было выгодно продать боевикам или тем чеченцам, чьи родственники отбывали наказание, либо находились в СИЗО. За жизнь солдата обычно требовали 2 млн. рублей (неденоминированных).
Доклады о пытках и других жестоких обращении по-прежнему оставались на повестке дня. Соответствующие утверждения редко приводили к эффективным расследованиям, и доказанные нарушения жертв часто увольнялись в результате законного применения силы. Успешное судебное преследование виновных было крайне редким явлением. Сообщалось о многочисленных сообщениях о том, что задержанные не получали надлежащую медицинскую помощь под стражей, и, как сообщается, они были вынуждены признаться. Многие осужденные-заключенные сообщили, что они подвергались насильственным нападениям со стороны других заключенных и сотрудников правоохранительных органов в начале их пребывания в тюрьме.
Местами "охоты" похитителей - блокпосты и расположения российских войск. Схема действий достаточно проста: убедить потенциальную жертву в своем дружелюбии, войти в доверие и выманить бойца за пределы охраняемой территории (лучше всего ночью). В ход шел стандартный набор приманок - выпивка, наркотики, хороший стол, выгодная "торговая сделка" и даже общение с местной красоткой. После этого на сцену выступали "посредники", удваивающие сумму выкупа, названную похитителями. Действуя в тесной связке с боевиками и преступными группами, многие из них сами содержали заложников. Удивительно, но некоторые целенаправленно привлекали к себе внимание, пытаясь прикрываться "гуманитарными" организациями. Широкую известность приобрел один из таких "филантропов" - работорговцев Балауди Текилов по кличке "Афган", впоследствии задержанный федеральными властями.
Небезопасное расположение на Северном Кавказе
Несколько человек, которые протестовали против двух полицейских, стали мишенью для запугивающей кампании и подверглись сильному давлению. Семья жертвы представила фотографии трупа, на котором были обнаружены травмы на голове и других частях тела. В конце года в связи с кончиной Армена Саркисяна были арестованы два полицейских, а еще два были арестованы. Дисциплинарные меры были приняты против нескольких высокопоставленных должностных лиц. В мае московский суд подтвердил второй приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Их новая убежденность была основана на обвинительном заключении, которое незначительно отличалось от обвинения, которое было поднято в более ранних, очень ошибочных процедурах. «Международная амнистия» рассматривала двух заключенных как узников совести. Даже в отношении высших тюремных заключений они могут быть освобождены досрочно, но оба они были лишены возможности досрочного освобождения.
- Бедный Саргсян родился на Нем.
- Он умер несколько часов спустя.
- Полиция назвала острую сердечную недостаточность причиной смерти.
Среди похитителей есть и женщины. Жительница Ингушетии Могушкова держала в подвале своего дома матерей российских солдат, приехавших в эту республику по приглашению "посредницы" для поиска своих сыновей, похищенных и проданных в Чечню самой же Могушковой. После того как неугомонная гражданка организовала похищение журналиста "Московских новостей" Дмитрия Бальбурова, правоохранительные органы Ингушетии заинтересовались ее деятельностью.
Вооруженные группы по-прежнему подвергались нападкам на сотрудников полиции и других государственных чиновников. Гражданские лица часто переходили в перекрестный огонь или подвергались нападениям. Вмешательство безопасности на весь Северный Кавказ часто сопровождалось серьезными нарушениями прав человека. Сообщалось о преследовании и убийстве журналистов, правозащитников и адвокатов, а также о запугивании свидетелей.
Благодаря высокой финансовой поддержке со стороны Российской Федерации восстановление Чечни быстро развивалось после войны. Высокий уровень безработицы по-прежнему оставался проблемой. В отличие от остального Северного Кавказа, нападения вооруженных групп в Чечне уменьшились. Согласно сообщениям, сотрудники полиции продолжали совершать серьезные нарушения прав человека. Они также подвергались запугиванию и преследованиям.
ПОХИТИТЕЛИ В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
К концу первой кампании охотники за живым товаром убедились, что военные - не самый выгодный объект. Гораздо большие дивиденды приносил захват журналистов и сотрудников зарубежных гуманитарных миссий. Их захват происходил по похожей схеме, с той лишь разницей, что выманивать "дичь" чаще всего приходилось из мест, от Чечни далеких. Так был, например, похищен фотокорреспондент Владимир Яцына. Очень скоро заложников (главным образом, бизнесменов и членов их семей) стали захватывать даже в центре России, в Чечню не вывозили, а держали до получения выкупа недалеко от места их пленения, например, в Тверской области, где еще в советские времена сложилась мощная чеченская диаспора.
В июне в Грозном были арестованы двое членов Межрегионального комитета против пыток, Субиан Басханов и Магомед Аламов за санкцию против пыток. Согласно сообщениям, родственникам жертвы и официальной следственной группе открыто угрожали высокопоставленные представители чеченской полиции. Многие из них были проинформированы о выкупа за два дня до этого и не получили никаких замен. Некоторые из жертв были вынуждены вооруженными людьми подписать заявление о том, что они добровольно покинули свое жилье.
- Угонщики были, вероятно, полицейскими.
- Власти должны были подробно рассказать об этом инциденте.
- Началось уголовное расследование, но в конце года дело все еще не было решено.
- Они неоднократно подвергались угрозе со стороны полиции из-за их прав человека.
На Кавказе в работорговлю широко вовлекались жители сопредельных с Чечней районов, причем не всегда добровольно. В Кизлярском районе Дагестана мне рассказывали о следующем приеме похитителей. Они захватывали первого попавшегося дагестанца, выходили на его родственников и предлагали его освободить за определенную (чаще всего запредельную) сумму, или же в обмен на журналиста, офицера или двух солдат. Так люди превращались в похитителей, чтобы освободить своего близкого.
Для девочек и женщин риск стать жертвами домашнего насилия и сексуального насилия возрос. Вооруженные группы продолжали привлекать безопасность и местные власти, а также видных деятелей, в том числе мусульманских священнослужителей, которые проповедовали традиционный ислам. В связи с полицейскими операциями было много сообщений об исчезновении лиц, внесудебных казнях и пытках. Нарушения прав человека, связанные с предполагаемым участием сил безопасности, не были немедленно расследованы, а также не были предприняты эффективные судебные преследования.
КОГО В ПЛЕН НЕ БЕРУТ?
Те, кто занимался розыском и освобождением заложников утверждают, что захваченных непосредственно в бою - единицы. Боевики берут в плен не каждого. Причем, критерии "контрактник", "летчик", "снайпер" не всегда определяющие. Бандиты не станут расстреливать даже самого ненавистного им летчика, если будут уверены, что сумеют получить за него хоть какой-нибудь выкуп. Обычно стараются избавиться от тяжелораненых ("лишние хлопоты"), от дерзких и агрессивных, склонных к побегу и сопротивлению. Могут убить только что захваченного военнослужащего и "просто так", для куража или из мести.
В тот же день отец был освобожден, Камилпаша, как сообщается, избивали и избивали за пределами города. Заур Гасанов, подозреваемый в причастности к нападению на полицию, был переведен в Дагестан, где, как сообщается, он был избит ударами и электрическим током. Семья жертвы сказала, что ее преследовали и запугивали во время расследования и во время судебного разбирательства.
- По их мнению, суждения были слишком мягкими.
- После судебного пересмотра дело было отклонено для дальнейшего расследования.
Во время новогоднего (1994-95гг.) штурма Грозного боевиками был взят в плен раненый лейтенант Олег Мочалин. Его сразу же доставили для допроса начальнику охраны Д. Дудаева Абу Арсунукаеву. Слишком независимый характер офицера вывел его из себя. Зверь застрелил Мочалина после того, как пленник заявил, что был захвачен, когда расстрелял весь боекомплект своего БМП (Впоследствии Арсанукаев был амнистирован и попал в охрану к Кадырову).
Илез Горчханов «исчез» сообщил, что его похитили около 15 вооруженных и замаскированных мужчин в центре города Насран. В марте около 80 человек в Насране организовали уличную блокаду в знак протеста против похищения Илеза Горчханова. Демонстранты потребовали информацию о своей судьбе и потребовали прекратить практику исчезновения. В тот же день активист гражданских прав Магомед Хазбиев и его два брата были арестованы в их доме в Насране. Их обвинили в том, что они не соблюдали указания полиции во время протестов. Магомед Хазбиев заявил, что его избили после ареста. На видеозаписи его ареста было видно, как замаскированные полицейские заперли его в багажнике автомобиля.
- Ингушские власти отрицали участие в похищении.
- Демонстрация была расформирована полицией.
Наряду с этим, известны случаи, когда сепаратисты сразу же убивали военнослужащих, не оказавших сопротивления. 5 марта 1996 года в Заводском районе Грозного боевиками были захвачены десять военнослужащих, разгружавших вагоны. Восемь рядовых они расстреляли (четверо были убиты, четверо - тяжело ранены). Двоих - лейтенанта и младшего сержанта, боевики увезли с собой. Позже их обезглавленные тела были обнаружены за городом.*
Были неоднократные утверждения о том, что сотрудники полиции несут ответственность за исчезновение людей и пытки. В докладе местной больницы было показано, что в июне центр содержания под стражей запросил трехкратную больничную машину и что у Мурата Беджиева были многочисленные синяки и серьезные травмы головы.
- Мурат Беджиев «исчез» по словам его семьи.
- Власти сначала отказали в его аресте.
- Через два дня они подтвердили его арест.
* Два участника этого нападения З. М. Умаров и Ш. Я. Дашаев были задержаны федеральными силами и позднее обменены на пленных военнослужащих.
КАК ПОПАДАЮТ В ПЛЕН
Большая часть пленников, как указывают эксперты, была захвачена во время приостановки боевых действий (мораториев) или в относительно спокойных, "тыловых" районах, во время самовольных отлучек из расположения - за водкой, за "травкой", для меновой торговли украденным армейским имуществом.
Солдаты проехали через деревню с двумя фургонами, остановились и мочились перед частным домом. Когда мальчики отказали им, солдаты избили их так сильно, что их пришлось лечить в больнице. Повторные жалобы родителей с властями остались безуспешными. . Российский исследовательский комитет обвинил премьер-министра Украины Арсени Яценюка в том, что он сражался в Чечне против российской армии.
С другой стороны, хотя международные наблюдатели не обнаружили какой-либо необъявленной военной деятельности в ходе своих регулярных проверок. Киев, с помощью своих союзников, начал несколько военных операций по прекращению движения за независимость на востоке Украины.
В периоды затишья, перестав ощущать постоянную опасность, люди расслабляются, появляется много свободного времени, и личный состав, изнывая от безделья, начинает активно "искать приключения". В июле 1995 года (во время очередного перемирия), в окрестностях селения Ярышмарды были обнаружены тела двух мотострелков со следами истязаний. Расследование показало, что они были захвачены и убиты за пределами расположения части, когда отправились за водкой в ближайший населенный пункт.
Те немногие, кого приглашают поговорить с иностранным журналистом, укрепляют этот официальный имидж. Не малейшая критика, пока никто не уйдет с улицы и не встретится с настоящей Чечней. Нелегко попытаться выйти за пределы терроризированного населения, которое ничего не зарабатывает и может потерять много разговоров с иностранными журналистами. Человек показан в штаб-квартире «Мемориала», которого раздражает его гнев. Именно члены этой правозащитной организации предупреждают о последствиях и направляют разговор на пути анонимности.
Мы скажем, что мужчина лет пятидесяти приехал из деревни Шали, где он только что совершил зачистку. Мужчина не жалуется, что Кадыровци, вооруженные люди президента, получили замученное тело своего племянника, предположительно, члена партизан. Он предполагает риторику правительства, повторенную в эти дни Рамзаном Кадыровым: Мы не будем брать пленных, мы уничтожим их. Пока они существуют, будет кровь. Жалоб Зураба заключается в том, что после доставки трупы предполагаемого боевика Кадировцы избили своего отца: «В чем вина моего брата?».
Во время второй чеченской кампании к двум офицерам - начальнику поста и его заместителю - подошли двое местных жителей и завязали оживленную беседу. Чуть позже предложили закрепить знакомство в припаркованной за углом машине (не пить же на глазах у подчиненных!) в компании невесть откуда взявшихся девиц. Вскоре новые приятели побежали за очередной порцией выпивки, а дамы отлучились "на минуточку". Как только гости остались в машине одни, к ней подлетели "Жигули". Из них выскочили вооруженные люди в масках, затолкали офицеров в свой автомобиль и скрылись вместе с "добычей". Незадачливым любителям развлечений повезло: командование оперативно среагировало, офицеров освободили, а похитителей задержали.
В этой же штаб-квартире «Мемориала» работала Наталья Эстемирова, которая собирала данные об исчезновениях, предлагая юридическую помощь жертвам и осуждая безнаказанность правительства Рамзана Кадырова. Спустя несколько дней после нашего визита, в среду, 17 июля, ее похитили средь бела дня в ее резиденции в Грозном, чтобы казаться мертвой в течение нескольких часов в соседней Ингушетии с выстрелами на голове и груди. Он уже угрожал ей, оскорбил ее, считал ее своим личным врагом.
Мы не знаем, отдал ли он приказ самому или его сотрудникам угодить начальнику. Официальное коммюнике «Мемориала» добавляет: Теперь мы хотим называть вещи по их имени: в России царит государственный террор. Мы знаем, что в Чечне и за ее пределами происходят убийства. Они убивают тех, кто пытается сказать правду, тех, кто критикует власти. Рамзан Кадыров сделал работу активистов в Чечне невозможной. Те, кто убил Наташу, хотели закрыть этот поток правдивой информации, выходящей из Чечни.
Примечательно, что к бойцам, охранявшим блокпост, пока их начальство развлекалось, тоже подходили с разными заманчивыми предложениями: выпить водки, понюхать героин. Но солдаты, лязгая затворами, отгоняли соблазнителей.
Часто, особенно в начале первой кампании. военнослужащие оказывались в руках неприятеля из-за психологической неподготовленности к реальным боевым действиям в данных условиях. В декабре 1994 года, на выезде из Хасавюрта, местными чеченцами-аккинцами была остановлена и окружена колонна подразделения внутренних войск, идущего в Чечню. Первоначально в толпе, окружившей машины, преобладали женщины, затем они как бы "растворились", и на технику полезли мужчины. В результате вся колонна была разоружена, военнослужащие избиты и угнаны в Грозный, тогда еще контролируемый боевиками. Данная ситуация, не требовала от бойцов вести огонь на поражение, хватило бы и предупредительных выстрелов, но они растерялись.
Президент отрицает это, конечно, и обещает расследовать «официально и неофициально, следуя нашим традициям». Именно Мемориал и Хьюман Райтс Вотч только что осудили преследование Кадырова в борьбе с повстанцами, нападая на родственников Бойвики, а не на тактику неофициальной грязной войны, но хвастаются об этом: объявления на официальном телевидении непрерывны угрожая всему населению страшными последствиями «неконтролирующих детей». Наталья Эстемирова была одним из немногих голосов, которые осуждали безнаказанность режима Кадырова.
Столкнувшись с оскорбительным образом нормальности, который пытается продать миру, храбрый активист не прекратил публиковать и осуждать реальность Чечни. И он сделал это до самого дня своей смерти: накануне он попытался встретиться с главой Комитета по гражданской помощи Светланой Ганнушкиной, с Масюдом Абдуллаевым, недавно депортированным из Египта. Его отец, Субиан Абдуллаев, второй, за Докой Умаровым, в исламистском партизане, который утверждает эмират Кавказа. В тот же понедельник Эстемирова осудила, как мужчины Кадырова передали тело молодой женщины своей семье с тем, чтобы их похоронили «без шума». 3 июля в 9-ю Грозненскую больницу поместили тяжелораненых.
Практически стопроцентно оказывались в заложниках беглецы, оставившие свои части из-за "дедовщины" или по другим причинам. Два молодых солдата внутренних войск убежали с взводного опорного пункта в районе Серноводска во время ночного нападения неприятеля. Потеряв голову от страха, они побежали, куда глаза глядят. И выскочили прямо на боевиков, обстреливавших опорный пункт.
Широко известны эпизоды грозненских боев с участием известного правозащитника Ковалева. Правозащитник, пройдя на позиции, занятые российскими военными, уговаривал их сдаться. Демонстрируя удостоверение помощника президента РФ, уверял, что все происходящее в Чечне - ни что иное, как путч "красных" генералов против законной власти России! Что Ельцин отдал приказ всем военнослужащим в Чечне прекратить огонь и сдать оружие чеченским ополченцам! Хотя большая часть военнослужащих блокированных подразделений не поддалась на провокацию, некоторые все же поверили правозащитнику и оказались в плену.
КАЗБЕК ИЗ ЛАГЕРЯ СМЕРТИ
Двое солдат Софринской бригады внутренних войск МВД РФ - Лимонов и Клочков, самовольно оставив часть, перешли на сторону неприятеля и оказались на базе сепаратистов у селения Рошни-Чу. Это была не простая база, а "лагерь смерти ДГБ", как его называли сами боевики. В задачу персонала лагеря входили охрана заложников и пленных, их допросы и "ликвидация".
Вскоре оба перебежчика приняли ислам и стали пользоваться доверием у боевиков. Они находились в более привилегированном положении, чем остальные невольники, получали нормальное питание, назначались на легкие работы. Через некоторое время Константин Лимонов, ставший Казбеком, был определен начальником лагеря Мовлади в надзиратели и стал ходить с резиновой палкой, контролируя работу и поведение заложников. Другой его обязанностью было "выбивание" на допросах информации из пленников.
После того как Клочков и Лимонов "повязали себя кровью", участвуя в казни четырнадцати контрактников, их вооружили автоматами.
В этом же лагере находился в плену прапорщик ФСБ Сергей Ш. Один из немногих оставшихся в живых узников, он рассказывал: "В течение шести месяцев я ожидал смерти. Боевики каждый раз напоминали: "Чекист, умрешь смертью храбрых здесь." Регулярно избивали деревянной палкой. Все мы, кому посчастливилось выжить в этом аду, были похожи на узников немецких концлагерей. Измождены, больны, смертельно устали от увиденного и пережитого. Прибывших в лагерь под Рошни-Чу, переодевали в лохмотья, кишащие вшами. Обувь отнимали. Ноги были отморожены у каждого пленника. Часто расстреливали кого-то из заключенных, некоторые просили об этом сами - охрана никогда не отказывала. Ели мы комбикорм, отруби и пищевые отходы. Во время прогулок искали побеги дикой черемши. Иногда охрана делала "поблажку" - тогда пленные "лакомились" перловым клейстером. Особенно усердствовал в избиениях Константин Лимонов, который совмещал работу палача и охранника. Увидев меня, старался унизить не только в словесной форме, но и физически".
За то время, пока Сергей находился в этом лагере, из 130 его узников 15 было расстреляно, а 80 умерло от побоев и голода.
Другого выжившего и освобожденного пленника, подполковника МВД Владимира Ф. в лагере пытал "подполковник ДГБ" Резван. Он вырезал из тела офицера куски мяса, тушил об него сигареты. Владимир лично похоронил двух узников: капитана Владимира Митина и капитана Николая Кондратьева. Один из них был забит насмерть, другой умер от голода.
После освобождения подполковник свидетельствовал, что солдат и офицеров в лагере под Рошни-Чу "обрабатывали" каждый день, склоняя к предательству и принятию ислама. Рядового Олега В. охрана прозвала "неумирающим". За отказ принять мусульманство Олега лишили пищи. Через несколько недель он стал похож на живой скелет. Ел лесную черемшу и крапиву. Удивительно, но Олег выжил, не предав своей веры, и был обменен на боевика. Этот солдат был свидетелем того, как Лимонов лично расстрелял десять контрактников, предварительно раздев их.
После Хасавюрта, когда "обменный процесс" стал более интенсивен, боевиками была предпринята пропагандистская акция с участием Лимонова и Клочкова. Их, и еще одиннадцать пленных российских военнослужащих 22 сентября 1996г. доставили для обмена в Ханкалу. Лимонов и Клочков, демонстративно отказавшись от обмена, сделали перед телекамерами заявление: "Мы поняли, что чеченцы - наши братья. Мы не оставим их в беде". Лимонова на обмене ждала мать. Но сын наотрез отказался видеться с ней: "У меня нет родителей, у меня есть только Коран".
Когда прекратились боевые действия, персоналу опустевшего лагеря ДГБ нужно было чем-то кормиться, и обуза в виде двух иноплеменных "моджахедов" стала слишком обременительной. Боевики избавились от лишних ртов, передав Лимонова и Клочкова российской стороне без всяких условий. Правоохранительные органы к этому моменту располагали обширной информацией по обоим перебежчикам, об их деятельности под Рошни-Чу. Клочков "раскололся" на первом же допросе, Лимонов - на втором. Оба признались в убийствах плененных российских военнослужащих и других преступлениях. Но, по непонятным причинам, были освобождены и разъехались по домам, получив даже командировочные и денежное содержания за все время своего пребывания у боевиков.
Есть информация, что дома они не засиделись, а сразу же оказались в одном из учебных лагерей Хаттаба качестве «преподавателей».
ПЫТКИ И КАЗНИ
"Лагерь смерти" у Рошни-Чу был не единственным местом в Чечне, где бессудные казни и пытки являлись обычной практикой. Преступления в отношении военнопленных и взятых в заложники гражданских лиц совершались боевиками повсеместно.
Пограничника Евгения Родионова, попавшего в плен, в течение года содержавшегося в Бамуте, боевики пытались заставить снять нательный крестик и объявить себя мусульманином. Убедившись в тщетности своих попыток, они обезглавили солдата. Убивший его Руслан Хайхороев сказал матери Евгения, приехавшей за телом своего сына: " Он мог бы остаться живым, мы ему предлагали. Достаточно было отречься от своей веры. Тогда бы мы его обменяли".
Вот данные, собранные "Мемориалом" - организацией, которую трудно заподозрить в симпатиях к России: "Зимой 1995г. в Шали боевики расстреляли четверых российских военнослужащих: лейтенанта Владимира Валентиновича Белошицкого и рядового Николая Михайловича Шелудкова, имена двух других не установлены.
22 марта 1995г. в районе села Чечен-Аул представитель Д.Дудаева сообщил, что "был приведен в исполнение смертный приговор" в отношении российского военного летчика Николая Улюмжаевича Баирова. Его штурмовик СУ-25 был сбит 4 февраля того же года в окрестностях села Чечен-Аул.
22 мая 1995г. в лесном массиве рядом с горным селением Саясан в Ножай-Юртовском районе, был казнен оператор телевизионной службы американского агентства AP российский гражданин Фархад Керимов, обвиненный боевиками в сотрудничестве с ФСБ России.
В конце мая - начале июня 1995г. в предгорных и горных районах неоднократно имели место бессудные казни пленных российских военнослужащих.
27 мая 1995г. в селе Харсеной сепаратисты расстреляли подполковника Владимира Ивановича Заряднего и лейтенанта Юрия Анатольевича Галкина "за попытку к бегству".
27 мая 1995г. в Шатойском районе полевой командир Руслан Гелаев заявил, что будет расстреливать пять пленных в день, если российская сторона не прекратит использовать авиацию против объектов сепаратистов в горах.
13 июня по его приказу были расстреляны пять российских военнослужащих, 14 июня - еще трое. Их тела были сброшены в рудоспуск, который вел к подножию горы, где уже находились российские войска. **
**По другой версии солдаты были сброшены в рудоспуск живыми.
С подобным ультиматумом 10 марта 1996г. выступил командир "Бамутского полка" Р. Хайхороев. Чуть позже он заявил, что это была "эмоциональная реакция", и он не допустит казней военнопленных. Но о систематических расстрелах пленных в Бамуте до и после "ультиматума" заявил его брат Алла Хайхороев.
Весной 1996г. в "следственном изоляторе ДГБ ЧРИ" в западной Чечне "за попытку к бегству" были убиты несколько саратовских строителей, взятые боевиками в заложники. По рассказам очевидцев, семь саратовских строителей пытались бежать, но были пойманы. На глазах всего лагеря троих рабочих расстреляли, четверо умерли от побоев.
В апреле 1996г, в районе села Гойское, были казнены с особой жестокостью четверо пленных. Двое из них были убиты выстрелами в голову, двум другим перерезали горло.
Известны многочисленные факты обнаружения тел военнослужащих со следами пыток или жестокой казни. На май 1996г. капитан второго ранга Владимир Щербаков, заведующий 124-й специальной медицинской лабораторией СКВО, зафиксировал 42 случая, когда у погибших военнослужащих были отрезаны головы, половые органы, руки, выколоты глаза, вспороты животы, сняты скальпы. В некоторых случаях эти травмы носили характер посмертного глумления над трупами. 13 января 1995 года, в станице Ассиновской были обнаружены тела трех пограничников Назрановского погранотряда. Судебно-медицинской экспертизой у них были выявлены: "Прижизненные огнестрельные, сквозные пулевые повреждения груди, множественные посмертные огнестрельные повреждения туловища, головы и конечностей, посмертные, сквозные колото-резаные повреждения на предплечьях (следы подвешивания на крюках)". У одного из убитых "посмертно иссечены острым предметом оба яичка, произведены разрезы полового члена". Обстоятельства гибели пограничников таковы: сбившись с пути, они по ошибке заехали в Ассиновскую и были расстреляны из засады.
В июле 1995г. на рынке в Грозном был обнаружен труп рядового российской армии со следами пыток, в том числе с травматической ампутацией полового органа.
В ночь с 28 на 29 марта 1996г., в районе границы Дагестана и Чечни, во время обстрела позиций ВВ МВД РФ, исчезли двое военнослужащих. Чуть позже в лесном массиве поисковой группой были обнаружены их тела со следами пыток: выколотыми глазами, отрезанными ушами, снятыми скальпами. Останки были заминированы.
В июне 1996г. пропали двое военнослужащих 101-й бригады ВВ МВД. Вскоре их головы были выставлены перед кинотеатром "Родина" в Грозном".
КОГО ОБМЕНИВАЮТ БОЕВИКИ?
Но не у всех попавших в плен судьба складывалась столь трагично. Обмен пленников производился даже в самые напряженные периоды чеченской войны. Были случаи, когда сепаратисты освобождали только что захваченных военнослужащих после того, как российские военачальники угрожали нанесением авиационных ударов или иными репрессивными мерами. В войсках широко известен эпизод "первой войны", связанный с таким ультиматумом, когда один из российских генералов заявил, что сотрет с лица земли один из населенных пунктов Чечни, если боевики немедленно не выдадут четырнадцать захваченных военнослужащих. Пленники были освобождены.
Согласно чеченской традиции, на того, кто оставил своего товарища, живого или мертвого, в руках врага, ложится несмываемое пятно позора. Хотя в настоящий момент традиционные основы чеченского общества значительно подорваны "ваххабистами" и криминальным элементом, боевики стремятся обменять не только своих живых соратников, но и их останки (тела иноплеменных наемников боевики бросают на поле боя), оказавшиеся в руках федералов. Особенно если это тела полевых командиров. За один такой труп иногда удавалось освободить нескольких пленников.
В качестве "обменного материала" сепаратисты особенно ценят офицеров, занимающих высокие должности, и стараются не допустить их смерти. Из других категорий военнослужащих, проведших длительное время в плену, и представленных на обмен, выделяются две наиболее многочисленные группы:
Первая (самая благополучная) - те, кто содержался в чеченских семьях для персонального обмена на родственников, арестованных "федералами". Как правило, эти пленники не подвергались изощренным издевательствам. "Хозяева" обычно стремились поддерживать сносное физическое состояние заложников, чтобы те не потеряли "товарный вид".
Вторая категория освобожденных пленников - духовно, морально и физически сломленные люди. С тяжелыми психотравмами, отбитыми внутренностями. Боевики стараются обменивать только доведенных до такой "кондиции" заложников. Исключение составляют те, которых сломить не удалось, а убивать было не выгодно.
Некоторым пленникам удавалось освободиться самостоятельно. Семь солдат из разных частей внутренних войск МВД оказались в одном "лагере военнопленных". Трое из них попали в плен в бою, четверо - во время "самоходов". Все, что происходило с каждым из них с момента пленения, похоже как две капли воды, хотя захвачены они были различными группировками и первоначально содержались в разных местах. По тому, как сепаратисты обращались с этими солдатами, можно утверждать, что у них существует определенная схема работы с пленниками.
Первым делом заложников переодевали в гражданскую одежду. Затем следовал подробный допрос. Боевиков интересовала информация не только о службе солдат, но и сведения об их гражданской жизни, о родственниках и роде их занятий, о круге знакомств. Причем, складывалось впечатление, что они уже имели первоначальные сведения о захваченных в плен. Благодаря этому, проверялась достоверность показаний. Тех, кто пытался обмануть, били.
В конце концов, все они оказались в лагере среди горных лесов в окрестностях Аллероя. Оценивая свое положение, невольники пришли к выводу, что единственная возможность выжить - побег. Случай подвернулся 25 августа 1996 года, когда один из пленников завладел автоматом, оставленным без присмотра. Солдаты перебили боевиков, их охранявших, захватили оружие, и через два дня вышли к российскому блокпосту на административной границе Чечни и Дагестана.
Большинство военнослужащих попало в плен в силу недостаточной подготовленности или легкомыслия. В значительной степени это подтверждается и тем фактом, что среди пленников преобладали люди, впервые попавшие в Чечню, и находящиеся там сравнительно недавно. Опытные, закаленные бойцы редко попадают в плен по оплошности. По мере знакомства со своим противником, военнослужащие стараются избежать угрозы пленения любой ценой. Известны многочисленные случаи, когда российские военнослужащие или милиционеры, оказавшись в безвыходной ситуации, подрывали себя ручной гранатой, чтобы избежать плена. Так, например, поступили сотрудники дагестанского ОМОНа Аббас Шихсаидов и Раджаб Зуманов, окруженные ваххабитами в Карамахи в сентябре 1999 года. С точки зрения Православного вероучения (и большинства других религиозных воззрений) такой поступок самоубийством не является.
Дмитрий Солдатов
06:00 - 17.03.2012
Валерий Киселев
Давным-давно закончилась Великая Отечественная, но каждое лето десятки поисковых отрядов отправляются на места былых сражений искать останки погибших советских солдат, чтобы похоронить их по-человечески. Казалось бы, та война должна была стать уроком для нашей армии: погибших надо хоронить сразу, а не десятилетиями. Но вот закончилась война в Чечне, и опять та же проблема: непогребенные после боев российские солдаты...
В начале апреля 1996 года группировка российских войск под командованием генерала Владимира Шаманова в составе рейдового отряда нижегородского 245-го и уральского 324-го мотострелковых полков вела бои за село Гойское. Надо было освободить группу российских строителей, захваченных тогда в плен бандитами. Переговоры нашего командования со старейшинами села результата не дали, засевшие там бандиты-отморозки отказались возвращать пленных. Тогда войска пошли на штурм...
Как шел этот штурм, рассказывают солдаты 245-го полка...
«Есть нечего, спать негде и не на чем…»
Денис Цирюльник, снайпер:
Встали в чистом поле. Дождь не прекращался уже несколько дней. Обсушиться можно было только у выхлопа Т-80. Костры ночью не зажигали, чтобы не демаскировать себя. Наше существование можно коротко описать так: есть нечего, спать негде и не на чем. Наконец пришел приказ: «Вперед, на Гойское!» Тот маневр, который выполняли тогда, ни атакой, ни штурмом назвать нельзя. Из-за периодических движений вперед-назад солдаты дали этому занятию непечатное название.
«И в глаза друг другу не смотрели…»
Николай Пплатнюк, командир отделения мотострелковой роты, рядовой:
Мне в отделение дали огнеметчика, парня-срочника, так он огнемет свой еле тащит, голодный. Помню, как один срочник плакал - маленький, забитый. Он от страха и усталости плакал.
Первым погиб парень-контрактник, бывший лейтенант милиции. Он жил вместе со мной и очень боялся смерти, было у него предчувствие. Стальные пластины пришил себе под камуфляж у сердца. Ему осколок пробил шапку насквозь и - в голову, когда мы пошли в бой. Механик-водитель Коля Копылов, юрист, романтик, и его - наповал. Затем Виталий Скрипка погиб. Он получил письмо, что у него дочка родилась, а отпуск только через три месяца. Он очень хотел домой. Командир сказал: «Сейчас Гойское возьмем, и поедешь домой». Но его убило. Юра Косарев, младший сержант, срочник, должен был ехать на дембель, но ему снайпер пулей разворотил голову. Я его за руку держал, пока он умирал. Хороший был парень... Другой срочник, тоже дембель, надо бы домой ехать, мать ждала, а он подписал контракт, остался в армии и через несколько дней погиб...
Были плохие предчувствия и у меня… На душе тяжело, чувствовали, что кто-то из нас погибнет. Шли и в глаза друг другу не смотрели, чтобы ребята не заметили страха. Никому умирать было неохота...
«Расстреливали нас, как в тире....»
Денис Цирюльник:
Шестьсот метров до дороги преодолевали полтора часа. «Духи» находились выше и расстреливали нас, как в тире. Наша группа пошла за дорогу, забросав «духов» гранатами. Сначала на месте закрепилась пара – пулеметчик и автоматчик. А уже под прикрытием вышли и остальные. Выбили мы «духов» с позиции. Судя по всему, их было человек двадцать. Отходя, они оставили пятерых для прикрытия. Этих несчастных гранатами разнесло в клочья. Не помогли им и вырытые под дорогой норы.
Мы закрепились. В это время шестая и вторая роты вели ожесточенный бой в «зеленке». Погибли там одиннадцать человек вместе со взводным, исполнявшим обязанность командира роты...
«Шли мы грамотно, как учили…»
Михаил Голубчиков, заместитель командира взвода, сержант:
Срочников мы жалели, старались вперед не пускать, им две недели до дембеля оставалось – зачем жизнью рисковать, но они все равно пошли с нами.
Местность перед селом открытая, но пошли прямо на него. Вторая и шестая рота обошли село с левой от нас стороны. Техника сначала шла впереди, потом, когда ее обогнали, встала сзади метров за четыреста, прикрывала нас огнем.
Шли мы грамотно, как учили. Рассыпались, и по тройкам, одна бежит, две прикрывают. По нам - пулеметный огонь. Залегли… Перебежками, ползком…
У меня была рация, корректировал огонь своей БМП, наводчиком там был Игорек. Рядом шла БМП соседней роты, ее сразу подбили выстрелом из РПГ, на моих глазах шарахнули. Оператор-наводчик спасся, вылез, побежал на помощь механу, но там огонь был сплошной… Сколько «духов» было на участке роты – сказать трудно, но сплошной огонь по нам шел… Страшно, конечно, но все действия были на автомате.
Наконец заняли и окопы. «Духи», кто живые были, убежали в село. Прошел по их окопам - сделано все по уму, здесь они могли держаться долго. Там еще и «волчьи ямы» оказались – многоколенчатые, с накатом из нескольких рядов бревен. Несколько убитых «духов» в окопах было, один без головы лежал.
Дима Коршунов из Дзержинска, он в числе первых был при штурме окопов, услышал, что в «волчьей яме», наверное, раненый «дух». Пошел смотреть. Вход в эту яму закрывало армейское одеяло, он только его поднял, и «дух» из автомата ему по печени полоснул. Мы Диму вытащили, ребята стали смотреть – у него рожки на разгрузке пробиты пулями. И - кровища... Он на глазах бледнеет… Ребята ему промедол вкололи, но он буквально на наших глазах «ушел»… Взводный кричит: «Парни, давайте его в одеяло и к машине!» Понесли его в медроту, она была недалеко… Но Дима умер…
Начали этого «духа» выкуривать из его «волчьей ямы». Гранаты кидали, бензином заливали и поджигали. Он вроде притих, но проверять не стали, поставили недалеко бойца на случай, если вылезет. Из моего взвода, из пятнадцати человек, в этой атаке было двое раненых - в руку Костя Столяров и Эдик, фамилию его не помню. Я в этом бою был ранен двумя осколками, но несущественно.
А «духи» по селу бегают… Сначала неприцельный огонь по нам вели, а потом и прицельный, и снайпера начали работать…
Оказалось, что вторая и шестая роты прошли мимо бетонных блоков не думая, а там «духи» засели, наши их не заметили, те вылезли и по нашим - огонь. Там погиб Александр Бугров из Нижнего Новгорода, мы с ним вместе уехали в Чечню из нашей Сормовской дивизии. Ему пуля попала прямо в голову. Он был еще и обгоревший - под огнемет попал…
«Ребят положили сразу…»
Игорь Марков, пулеметчик, рядовой:
Прошли уже первые дома, перемахнули через «духовские» окопы, вырытые по полному профилю. Закрепились в следующих после окопов домах. Предстояло перескочить через дорогу, идущую вдоль села. Там за дорогой был чей-то большой огород и пустырь, на нем лежали наши ребята. Тогда не сообразили, что это засада. Первыми пошли Рыбин, Смыков и Постнов. «Духи» их пропустили через дорогу и открыли шквальный огонь. Ребят положили сразу. Только Рыбину и еще нескольким удалось укрыться за каменным забором.
Надо было что-то предпринимать, чтоб вытянуть оттуда ребят, но по нам вели просто шквальный огонь - даже высунуться нельзя было. В конце концов определили, откуда стреляют и просто открыли огонь из всего, что было, по тому месту. «Духов» заставили замолчать, и тех наших, кто остался в живых, удалось вытащить с той стороны дороги. Решили перегруппироваться и накрыть тех гадов. Перекурили. По рации нам начали передавать, чтобы оставили занятые позиции и отходили, типа будет то ли авианалет, то ли «САУшки» будут обстреливать. Начали отходить, и боевики это просекли, так что отходить пришлось под плотным огнем. Так закончился наш штурм Гойского. Наша группа потеряла троих убитых и двоих раненых. Была злоба на боевиков, но все понимали, что при таком штурме не все из нас приедут домой...
«Боялся, что подойдут и голову отрежут…»
Николай Платнюк, рядовой:
Мой взводный подошел ко мне: «Надо взять крайний дом, у дороги. Вперед, Николай…» Пошел, закидал дом гранатами, там никого не было, Виктор Горбушин начал его из автомата обстреливать. Подъехал на БМП ротный, старший лейтенант, с ним наш взводный и опять мне: «Вперед, Николай!» Они сзади меня встали, с ними был еще парень по кличке Сын, контрактник из Нижнего Новгорода.
Я не понимал, откуда по нам стреляют. Решил к своему отделению отползти, ребята в «духовском» окопе сидели. Вдруг вижу, как они ползут нам в обход. Сын по ним выстрелил из гранатомета. Не знаю, жив ли он потом остался... Один «дух» вышел на меня, я его свалил из РПК, второй идет метров в десяти, я дал очередь, но промазал, нырнул за кирпичный сарай, и тут меня зацепило: он в меня гранату кинул. Тяжело ранило в живот...
Стал ползти к своим. А кругом бой, стрельба густая. Чувствую, что и руку зацепило осколком, боль не очень, но не могу встать. Недалеко наш танк стоит, из люка парень выглянул, увидел меня, я махнул ему рукой: помоги, но он закрылся в башне. Не страшно было, но боялся, что подойдут «духи» и голову отрежут. Очень умирать не хотелось, встал в полный рост, пусть стреляют сзади, лишь бы тело им не досталось, свои бы забрали. На рану старался не смотреть, только чувствую, что кровь течет. Приполз в свое отделение. Витя Балабашкин скомандовал: «Прикрывать!» Дима Иванов, мой солдат, подполз, вколол мне промедол, по рации слышу: «Трехсотый» у нас». Вытащили меня к БМП, Жора из Мулино, механик-водитель, посадил в десантный отсек. Слышал, как кто-то из солдат сказал про меня: «Не доедет...»
«отходили, отстреливаясь, совершенно измотанные…»
Михаил Голубчиков, сержант:
Время так быстро шло - не успели оглянуться, как начало темнеть.
Ближе к 5-6 часам вечера начался по нам сильный и сплошной огонь из села. Черт-те что творилось в эфире, из шестой роты кричат: «Нас убивают!» Начштаба скомандовал отход. Мы так за этот день вымотались, что не бежали, а шли, отстреливаясь, совершенно измотанные. Такое было нервное напряжение, что я видел пули трассерами над головой и мимо и просто шел в полный рост, настолько устал. Когда вернулись к себе, где сидели до атаки, никто слова не может сказать: такой был шок от усталости и пережитого.
Утром, полусонные, вылезли из палаток: «Ребята! Кто что помнит?» Начали вспоминать, что было вчера...
Из журнала боевых действий 245-го полка.
5 апреля 1996 года. За истекшие сутки обстановка в зоне ответственности полка не изменилась. Разведотряд полка находился в н.п. Гойское согласно распоряжению командующего ОГВ. В период с 13.00 до 21.00 4 апреля атаковано Гойское. В результате боя была занята южная окраина Гойского. Понеся большие потери, батальон вынужден был отойти на прежние позиции...
В результате ведения боевых действий в Гойское разведотряд понес потери в личном составе, технике и вооружении. С нашей стороны убитых: офицеров – 1, солдат и сержантов – 23, раненых офицеров – 3, прапорщиков – 1, солдат и сержантов – 37, пропавших без вести - 3 человека – рядовые Куприянов, Гришин и Бугров. Уничтожены в ходе боя: БМП-2 – 3 единицы, «Урал» – 2, потери стрелкового оружия и МТС уточняются. Со стороны боевиков убито 20 человек, ранено около 28.
Взгляд с той стороны…
После боев за Гойское их описание оставили и чеченские боевики. Есть даже список подразделений, оборонявших село, с фамилиями командиров. Рассказы их можно найти в Интернете... Вот отрывки из них:
«...В 24 ночи с 3 на 4 апреля русские начали массированный обстрел наших позиций, применяя тяжелую артиллерию, танки, системы залпового огня, минометы и БМП. В 2 часа утра 4 апреля по селу был нанесен авиационный удар вакуумными и бетонобойными бомбами. Наземный огонь и авиационные налеты по селу продолжались непрерывно до рассвета и продолжались до 12.30 дня, но уже с применением также и вертолетов. В 12.30 под прикрытием жесточайшего артиллерийского огня русские пошли на штурм села. Вначале войска стремительным броском заняли исходные позиции по всему фронту на расстоянии, недосягаемом для гранатометного выстрела. Затем одновременно с левого и правого флангов противник, используя бронетехнику, попытался сделать фланговый прорыв. Завязался ожесточенный бой.
Находившийся в окопах на крайней позиции командир роты Дикаев Висита со своим подразделением после прорыва русских был вынужден с боем отступить в глубь села, занимая новые позиции. В это же время под натиском русских войск и массированным огнем штурмовых колонн противника группа из поселка Мичурина (командир Хамид) с боем отошла на вторую линию обороны. Во время боя все воины этого отряда, кроме одного бойца, вместе с командиром были ранены. Группа 1-й роты 3-го батальона 1-го полка (комроты Ваха Магомадов) под натиском русских отошла с боем на запасную позицию.
В результате отхода наших групп с первой линии обороны группа 1-й роты 1-го батальона 1-го полка (комроты Мутиев Салавди) оказалась в окружении и, заняв круговую оборону, эти 6 бойцов начали ожесточенный бой с русскими, наступающими с фронта и с теми их подразделениями, что зашли с тыла. В результате героического сопротивления эти 6 бойцов уничтожили подошедшие вплотную 3 БМП и большое количество пехоты. К концу боя в живых остался лишь тяжело раненный Мутиев Султан, остальные во главе с командиром Мутиевым Салауди приняли героическую смерть в газавате, отстреливаясь до последнего патрона.
Ночью и утром 5 апреля чеченскими подразделениями была произведена зачистка юго-восточной окраины села для выявления русских бандитов. К 21 часу 4 апреля противник с большими потерями отступил по всей линии фронта. За время этого штурма уничтожено 5 танков, 12 БТРов и БМП, 1 самолет СУ-25, 2 вертолета МИ-24. По словам пленных наемников, русские потеряли полностью две мотострелковые роты, то есть 240 человек».
«Не хотел уже и жить…»
Николай Платнюк, рядовой:
Полевой госпиталь в Ханкале. Всех раненых из вертолета - туда, в палатку. Все лежат, стонут. Когда меня выгрузили, мне уже все было по барабану, но соображал. Кто-то из медиков меня уговаривал жить, говорил: «Терпи!» Ребята раненые кричат: «Доктор, помоги!», девчонки-медсестры бегают со шприцами. Перебинтовали меня заново как следует, а то ребята меня сначала носками чистыми перемотали, белыми.
Владикавказ… Началось загноение раны, помучился страшно, не хотел уже и жить… Но врачи были хорошие. И - домой, с клюшкой. Сначала в полк за деньгами… Вызвали начфина, он сейф открыл, пару пачек денег дал. А на вокзале, только подошел к расписанию поездов, меня уже бандиты ждут: «Мы в Афгане были, ты - в Чечне, давай отметим». Нагло требовали деньги. Их там целая кодла была, а я один, без ребят. Обидно было здесь погибнуть от ножа. Как-то потихоньку удалось уйти. Потом машину поймал, переоделся в гражданку и уехал. Дома начались страшные головные боли...
Орден Мужества мне вручали в военкомате…
Найти бы ребят, кто жив остался… Из тех, кого помню, погибли Паша Мальцев, командир отделения, сержант Костя Юров. Миша Новиков, он из колхоза пришел, деревенский парень, тракторист, сгорел в БМП, ему кричали, кричали…. Фиц, сержант, тоже сгорел. Он был самый старый из нас, три ходки на войну, все знал. Его председатель из деревни выгонял, все на работу идут, а он – пить, сказал ему: «Уматывай в свою Чечню!» Он пришел к нам первого апреля прямо на поле боя и погиб почти сразу...
«Пусть повисят, может быть, воскреснут...»
Как только в Чечне закончились полномасштабные боевые действия, туда отправились поисковики-энтузиасты. Руководитель московского поискового объединения «Тризна» Алексей Кравченко рассказал: «К нам обратилась мать солдата Олега Мухометова, пропавшего без вести в первую чеченскую войну. Она нашла очевидцев событий и с их слов составила подробное описание боя. Конечно, было страшновато ехать, но интерес и желание помочь несчастной солдатской матери пересилили».
Поисковики приехали в Гойское и, к своему удивлению, первые останки солдата нашли буквально через полчаса, не успев даже далеко отойти от села. Берцовая кость лежала практически на поверхности... Затем были найдены еще останки.
Их поисковики передали в прокуратуру, оттуда отправили на генетическую экспертизу в Ростов-на-Дону. Примерно через три-четыре месяца специалисты установили личности троих солдат. Все они считались пропавшими без вести.
Местные жители рассказали поисковикам, что после сражения федералы не забрали трупы солдат, «бросив их на съедение собакам и червям».
На самом деле все было не так...
Двое русских солдат, участников этого боя,
утверждают, что после штурма бандиты распяли на крестах и повесили на
деревьях несколько наших раненых солдат, захваченных после отхода из
села штурмовавших подразделений. Солдаты наблюдали это - один в бинокль,
другой через оптический прицел снайперской винтовки. Знало об этом
диком факте и командование группировки. Командиры на переговорах с
боевиками требовали вернуть тела погибших, но в ответ, по утверждениям
очевидцев этих переговоров, услышали циничное: «Пусть повисят, может
быть, воскреснут, как ваш
Иисус Христос». Когда сведения о том, что в
Гойском бандиты распяли русских солдат, просочились в российское
общество, туда поехал известный в то время правозащитник Сергей Ковалев.
Он распятых солдат «не заметил», о чем и объявил через СМИ.
Командиры были связаны Указом
А что же наши генералы? Как они могли спокойно много дней смотреть в стереотрубы на тела своих же распятых и повешенных солдат? Что мешало им, если бандиты-отморозки добровольно не отдают тела убитых солдат, провести спецоперацию или, наконец, огнем заставить бандитов отдать погибших, чтобы их можно было похоронить?
В это время по Указу Президента России Бориса Ельцина действовал мораторий на ведение боевых действий в Чечне. Командиры были связаны этим Указом.
Из журнала боевых действий полка 245-го полка:
20 апреля. Сегодня боевиками были выданы 13 тел наших убитых военнослужащих, погибших 4 апреля при штурме Гойского. Из них офицеров – 1, солдат и сержантов – 12. Фамилии погибших: рядовой Белаш Станислав Евгеньевич, рядовой Смыков Андрей Владимирович, рядовой Постнов Андрей Витальевич, старший лейтенант Хиценко Константин Сергеевич, рядовой контрактной службы Маршев Александр Анатольевич, рядовой Стародубкин Владимир Викторович, рядовой Купреев Андрей Васильевич, младший сержант контрактной службы Гришин Геннадий Юрьевич, младший сержант контрактной службы Бугров Александр Сергеевич, рядовые Гамов Игорь Алексеевич, Кошелкин Виктор Николаевич, Куприянов Сергей Владимирович, Новиков Михаил Михайлович.
Командир поискового отряда «Тризна» Алексей Кравченко рассказал, что тогда на поле боя под Гойским они нашли несколько обезглавленных тел русских солдат. А местные мальчишки, как проболтался один из жителей, насаживали головы русских на палки и бегали по улицам... Так они играли... А где-то в России в это время, может быть, разрывалось сердце еще одной русской матери.
По официальным данным, всего в этих боях за Гойское российские вой-ска потеряли 64 человека убитыми, 150 ранеными и 16 пропавшими без вести. Потери бандитов составили 26 погибшими и 63 ранеными.
